В характере Николая Левина Толстой воспроизвел многие существенные черты натуры своего родного брата — Дмитрия Николаевича Толстого. В юности он был аскетичен и строг, и в семье его прозвали Ноем. Затем произошел перелом в жизни Дмитрия. "Он вдруг стал пить, курить, мотать деньги и ездить к женщинам. Как это с ним случилось, не знаю, — рассказывал Толстой, — я не видел его в это время… И в этой жизни он был тем же серьезным, религиозным человеком, каким он был во всем. Ту женщину, проститутку Машу, которую он первую узнал, он выкупил и взял к себе… Думаю, что не столько дурная, нездоровая жизнь, которую он вел несколько месяцев в Москве, сколько внутренняя борьба укоров совести, — сгубили сразу его могучий организм"[224].
Старый князь Шербацкий, по наблюдениям современников, был похож на Сергея Александровича Щербатова, директора лосиной фабрики в Москве. К одной из его дочерей, княжне Прасковье Сергеевне Щербатовой, Толстой был неравнодушен в молодости. "В описании семьи Шербацких есть и черты семьи Берсов… — пишет С. Л. Толстой. — Однако семья Берсов не принадлежала к московскому высшему дворянскому обществу"[225].
Не только Кити Щербацкая, но и ее родная сестра Долли Облонская напоминают своим характером и погруженностью в домашние, семейные заботы жену Толстого — Софью Андреевну. "Черты моей матери, — пишет С. Л. Толстой, — можно найти в Кити (первое время ее замужества) и в Долли, когда на ней лежали заботы о многочисленных ее детях"[226].
Домашние Толстого узнавали знакомых и самих себя в его романе. "Я знал многих лиц и многие эпизоды, там описанные", — замечает С. Л. Толстой. — Константина Левина отец, очевидно, списал с себя, но он взял только часть своего "я", и далеко не лучшую часть"[227]. Софья Андреевна шутя говорила: "Левочка, ты Левин, но плюс талант. Левин — нестерпимый человек!"[228]
Агафья Михайловна, Тит, Ермил, Фоканыч — яснополянские жители, собеседники Толстого. "Я уверен, — писал Толстой в "Анне Карениной", — что и Франклин чувствовал себя так же ничтожным… И у него, верно, была своя Агафья Михайловна, которой он поверял свои планы". Агафья Михайловна — бывшая горничная бабушки Толстого Пелагеи Николаевны Толстой (урожд. Горчаковой). Она была ключницей в Ясной Поляне. В 50-х годах Толстой поручал ее заботам свое холостое хозяйство. "Агафья Михайловна имела вид аристократки, — отмечает С. Л. Толстой, — и есть предположение, что в ней текла кровь князей Горчаковых"[229].
Тимофей Фоканыч — управляющий Самарским имением Толстого. "Левочка может себе позволить роскошь брать негодных управляющих, — говорил Сергей Николаевич Толстой, — например, Тимофей Фоканыч принесет ему убыток в 1000 рублей, а Левочка опишет его и получит за это описание 2000 рублей… Вот я не могу позволить себе такую роскошь"[230].
У многих сцен романа есть свои "прототипы". Это относится, например, к офицерским четырехверстным скачкам в Красном Селе. Конные состязания офицеров в присутствии царской фамилии были крупным событием в придворной жизни. Каренин встречает на скачках высокопоставленных лиц, с которыми почтительно беседует, пока Анна наблюдает за Вронским. "В день скачек, — говорится в черновиках романа, — весь двор бывал в "Красном" (20, 224). "Скачки в "Анне Карениной", — отмечает С. Л. Толстой, — описаны со слов князя Д. Д. Оболенского. С одним офицером — князем Дмитрием Борисовичем Голицыным — в действительности случилось, что лошадь при взятии препятствия сломала себе спину. Замечательно, что отец сам никогда не бывал на скачках"[231]. В черновиках романа упоминаются и Голицын, и Милютин, сын военного министра, который выиграл скачку в Красном Селе (в романе он назван Махотиным).
"Я бы очень сожалел, — сказал однажды Толстой, — ежели бы сходство вымышленных имен с действительными могло бы кому-нибудь дать мысль, что я хотел описывать то или другое действительное лицо… Нужно наблюдать много однородных людей, чтобы создать один определенный тир"[232].
Эиграф взят из Библии: "У Меня отмщение и воздание, когда поколеблется нога их; ибо близок день погибели их, скоро наступит уготованное для них" (Второзаконие, гл. 32, ст. 35). В "Послании к Римлянам" апостола Павла: "Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: "Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь" (гл. 12, ст. 19).
Примечания
1
Л. H. Толстой. Полн. собр. соч. в 90 тт. М., Гослитиздат, 1927–1964. Здесь и в дальнейшем в скобках указываются том и страница.
2
Ф. М. Достоевский. Полн. собр. соч., т. 11. СПб., 1895, с. 245.
3
Там же, с. 248.
4
Томас Манн. Собр. соч., т. 10. М., 1961, с. 264.
5
Гегель. Сочинения, т. XIV. М., 1958, с. 241.
6
Там же, с. 273.
7
Там же.
8
"Переписка Л. Н. Толстого с А. А. Толстой". СПб., 1911, с. 273.
9
"Переписка Л. Н. Толстого с H. Н. Страховым". СПб., 1914, с. 116.
10
В. И. Алексеев. Воспоминания. — "Летописи Государственного литературного музея", кн. 12. М., 1948, с. 259.
11
"Литературное наследство", т. 37–38. М., 1939, с. 426.
12
H. С. Лесков. Собр. соч., т. 10. М., 1958, с. 389.
13
"Литературное наследство", т. 37–38, с. 220.
14
H. Н. Гусев. Два года с Л. Н. Толстым. М., 1928, с. 190.
15
"Вестник Европы", 1876, № 1, с. 374–375.
16
"Отечественные записки", 1877, № 6, с. 575.
17
Там же, 1875, № 3, с. 114.
18
С. М. Степняк-Кравчинский. Собр. соч., т. 2. М., 1958, с. 229.
19
"Семидесятники". М., 1935, с. 252.
20
"Летописи Государственного литературного музея", т. 12. М., 1948, с. 407.
21
А. Блок. Собр. соч. в 8-ми томах, т. 5. М. —Л., 1962, с. 236.
22
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, с. 100.
23
Ф. М. Достоевский. Собр. соч., т. 6. М., 1957, с. 421.
24
"Дневники Софьи Андреевны Толстой. 1860–1891". М., 1928, с. 32.
25
"Отечественные записки", 1876, № 2, с. 281.
26
"Дневники С. А. Толстой. 1860–1891". М., 1928, с. 37.
27
X. Д. Алчевская. Передуманное и пережитое. М., 1912, с. 65
28
"Отечественные записки", 1876, № 1, с. 85–88.
29
М. Ю. Лермонтов. Оправдание. — Собр. соч., т. 1. М., 1964, с. 101.
30
"Литературное наследство", т. 37–38. М., 1939, с. 234.
31
"Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников", т. II. М., 1955, с. 60.