Сегодня все магазины закрыты" ничего не успел сделать. Хотел хоть в витринах посмотреть пряжки для пояса, но все закрыто. Завтра постараюсь найти подходящую. Передам я тебе покупку не в руки, чтобы не вызывать разговоров и не давать пищи для наблюдений, а опущу вместе с запиской в зонтик.
Я здоров, хотя не весел. С горя (да, с горя!) иду вечером в театр на "Дети солнца"0. Гастролирует здесь Коммис-саржевская ' — говорят, она очень хороша в некоторых ролях. И опять досадно, что мы не вместе смотрим ее, опять удовольствие не полное. Может быть, тебе надоедает, что я так связываю свою жизнь, свои радости и огорчения с тобой, моя голубка. Но я иначе не могу, ты для меня самое дорогое существо, я привязан к тебе всем сердцем и люблю тебя безумно, горячо. Мне так хочется сейчас обнять тебя, поцеловать, приласкать, тебя, мою единственную, мою хорошую, добрую
и нежную Шурочку. Целую тебя, друг мой, мой добрый-товарищ. Люби меня. Я право заслужил на это своим искренним чувством, своею привязанностью к тебе. Люблю тебя Шурочка. Жду твоего письма.
Твой.
Здорова ли ты ? Как проводишь время ? Почему я не с тобой ! Целую.
Не знаю, удастся ли мне написать еще завтра.
29.
[10 травня 1906 р.]
Пишу тебе на пароходе, моя Шурочка, и радуюсь, что сегодня увижу тебя, хоть на минутку, а все таки увижу. Соскучился ужасно. Все время думаю: как-то там чувствует себя моя голубка? Здорова ли, весела ли, не случилось ли чего-нибудь с нею? получила ли мое письмо? Когда любишь, то тысячи вопросов приходят в голову и хочется все знать о любимом человеке. О себе, о четырех днях, проведенных вдали от тебя, расскажу при зстрече. Увидимся, я думаю, не раньше пятницы (как это далеко!), если не помешает нам что-либо. Пока скажу только, что я здоров, не простудился, хотя немножко .утомила меня дорога. В Киеве я был так занят, что едва-едва успел забежать в магазин и купить тебе пряжку. Не знаю будешь ли довольна, но лучшей я не нашел, хотя покупал в самом лучшем магазине, у Рожкова.
шурочк
Голубка, как я рад, что увижу тебя! При одной мысли об этом к моему сердцу приливает горячая кровь и волнует его. Мне хочется любить тебя всеми силами души, хочется, чтобы мое чувство было похоже на пламя, яркое и большое. Целую тебя, Шурочка, обнимаю крепко, сердце мое.
Твой.
30.
[Травень 1906 р., Чернігів.)
Сердце мое, любимая Шурочка! Опять сегодня не сможем увидеться — мешает вечернее заседание 8, на котором, вероятно будешь и ты. Может быть, завтра удастся? Я едва сдерживаюсь, мне так трудно мириться со всякими препятствиями. Что с тобой, дорогая? Здорова ли, как себя чувствуешь — я ничего не знаю о тебе, а, между тем, хочу знать все. Я здоров, немножко болит горло, но это пустяк, и ничему не мешает. После бессонных ночей в дороге я сплю так, что едва просыпаюсь в 9, прямо что-то невероятное! Заспал я сегодня и опоздаю на службу.
Прости, некогда написать подробнее, но и этих несколько
слов лучше, чем ничего. Целую тебя, голубочка моя, мое
счастье. ( )
Получила ли ты пряжку и удачна ли?
Обнимаю тебя крепко, как люблю.
Твой.
31.
[Травень 1906 р., Чернігів-!
Доброго утра, Шурочка!
Когда же мы увидимся? Или ты не хочешь уже видеть меня? Я так терпеливо ожидал, пока пройдет неделя, на которой, по твоему желанию, мы не должны были видеться — не надоедаю тебе просьбами — а теперь идет уже вторая неделя. Милая моя! Я так хочу видеть тебя и говорить с тобой, что не могу даже писать. Когда и где встретимся? Чувствую себя совсем скверно, не могу писать, по целым дням хандрю: мне не хватает тебя. Целую тебя, мое сердце. До свидания,
голубка.
Твой.
[Травень 1906 р., Чернігів.)
Доброго утра, Шурочка. Ну, что же, мой друг, пусть будет так, как ты желаешь — я терпеливо буду ожидать дня нашего свидания по твоему назначению.
Опять наши мысли сошлись, когда мы вчера писали друг другу, и ты ответила на мой вопрос раньше, чем прочитала его. Ты сомневаешься в прочности моего чувстза. Вот тебе лучший ответ на эти сомнения: мы настолько слились духовно, что наши мысли передаются на расстоянии. Шурочка, не сомневайся во мне, пойми лучше мое чувство. Недостаточно любить как человека, как друга, товарища — это будет нелюбовь, а дружба. Недостаточно любить только за то, что предмет любви другого пола. Это будет чувственность, скоро переходящая, но не любовь. И только слияние обоих этих чувств в одно гармоническое целое — даст любовь. Я тебя так люблю: душу и тело. И если ты хочешь, чтобы по отношению к тебе я сохранил искренность, не требуй, чтобы я разъединял то, что гармонически слито. Не вводи меня в тесное русло, в котором я не мог бы поместиться со своим полным чувством.
Любовь — как цветок — ее нужно уметь сохранять, беречь. Будем же беречь наше чувство, будем любить друг друга полным чувством и бросим всякие сомнения.
Целую тебя, мое счастье, сердце мое милое.
Твой.
33.
(Травень 19С6 р., Чернігів.]
Добрый день, моя голубка. Для меня вчера был настоящий праздник. Когда я прочитал, что ты счастлива, я так обрадовался, точно мое счастье увеличилось вдвое и весь день испытывал я радостное чувство. Будем любить друг друга без сомнений, без размышлений, от полноты чистого сердца. Разве мы не имеем права на это? Ты много страдала, я тоже не мало — и вот, когда пришла светлая радость — будем ли мы отравлять ее размышлением о наших правах? Наше право — любящее сердце. Если оно любит — значит так хорошо, так нужно.
Голубка моя ласковая! Сейчас увидел тебя. Но этого мне мало. Сегодня я должен быть в твоей стороне и в 7 часов буду проходить мимо твоего дома. Я был бы очень счастлив, если бы увидел тебя хоть на минуту. Но если тебе почему-либо нельзя, мой друг, то я подожду до завтра, потерплю уже, но лее таки сегодня пройду мимо твоего дома.
Целую, обнимаю и опять целую всю мою милую, так горячо и страстно, как только умею и хочу.
Твой.
34.
[Травень 1906 р., Чернігів]
Моя ты обаятельная! Сейчас ты кажешься мне такой прекрасной, такой бесконечно нежной и доброй, что кровь живее обращается в моих жилах и я больше, чем когда-либо, хочу обнимать и целовать тебя. Всю ночь ты снилась мне, всю ночь мы были вместе, довольные, счастливые, радостные. Мы куда-то ехали, мы вместе любовались из окна вагона молодыми полями и красными маками. Мы были одни, в купе.